Мистер Брэдли едет в вагоне,
первый раз в этой дикой стране.
Предан он английской короне
и инструкциям в чемодане на дне.
За окном мелькают полустанки,
горы, реки, необъятные леса.
Все богатства эти скупят банки
их не тронет чудная краса.
Мистер Брэдли хорошо обучен,
у него богатый стаж.
Трубка, с ней он неразлучен,
надо поспешить, пока в стране ажиотаж.
Революция с цепи сорвалась,
миллионы беженцев, разруха.
Здесь анархия обосновалась,
- Воля, братцы, гребём братуха!
Анархия благая почва для протеста,
мелькают лозунги, пустые обещания.
Обычным людям уютного нет места,
пришла эпоха общего страдания.
Эсеры, социалисты, меньшевики,
туман в мозгах, бардак в решениях.
Власть захватили большевики,
единством воли в убеждениях.
Царит над всеми голод, спутник революций,
прав тот, кто носит в кобуре мандат.
И штык, сотрудник контрибуций,
эпохой правит с винтовкой солдат.
Россия может ошибаться,
в терзаниях убить царя.
Меж белыми и красными метаться,
отринуть бога, не зная, что творя.
Всегда спокоен туманный Альбион,
на первом плане выгода, расчёт.
Деньгами и золотом обеспокоен он,
шантаж и подкуп, привычный оборот.
Правительство уйдёт одно, другое,
но миром правит жёсткая рука.
Скорбит над памятью Отечество благое,
уносит прошлое времени река.
Сто лет прошло и снова страсти,
бушует снова гражданская война.
И нет конца предательств и напасти
и нить судьбы чуть-чуть видна.
|
