В глухой, суровой дальней части леса, Собрались звери за большим столом. Решив всё обсудить и взвесить. Вопрос серьёзный ставился ребром.
Кричал хомяк: «И что с того, что в поле Я жизнь прожил? Хотелось бы как все, БлагАми леса пользоваться. Более Я не желаю жить отшельником извне».
«Ты жил нормально, пил и кушал вволю», - Угрюмо проворчал под нос медведь: «Тебе же мало, надо больше втрое, Ну надо же, такое захотеть...»
«Мы тоже претендуем на деление», - Вступили волк, косуля и кабан. «И нам кусок от вашего владения!», - Зло верещали заяц и фазан.
Медведь сурово осмотрел просящих: «Я в части леса, где сейчас живу, Навёл порядок. И никак иначе Не будут жить чужие. Задеру!»
«Вот-вот, всегда угрозы и расправы!» - Орал хомяк психуя и давясь: «Себе захапал лучшие дубравы, А сам и не был там наверно, отродясь».
«А ты действительно не много ли имеешь?» - С прищуром промурлыкал дряхлый лев: «Смотри, как много нас, а ты наглеешь, Один таким богатством завладев».
«Послушай, лев», - медведь насупил брови: «Чужой тебе наш лес, как ни крути. Ты покуражишься сейчас на воле, И в зоопарк вернёшься. Ты прости,
Ты ведь сбежал на время, что б нажраться, И мелкоту в округе запугать. Тебя ведь ищут, незачем скрываться. Валил бы ты обратно, твою мать!»
От слов таких опешил лидер старый, С пенька упав, ну, впрочем, как всегда. Вообще он часто падал, и бывало, Вставал и удалялся в никуда.
«Я, кстати, знаю»,- продолжал топтыгин: «Ты натравил его наверняка. Так вот, пока я добрый и не прыгнул, Уйми скорей придурка хомяка».
Медведь поднялся: «Вас я понял братцы, Но думаю оставим всё как есть, И не советую в мой лес являться, Пока дурная не уймётся спесь».
Он повернулся и пошёл спокойно, Напрасно звери теребили льва. Лев спал, и на пеньке довольно, Покоилась седая голова.
|