Ящерки Бажова

На краешке утёса посижу,
захватит дух предчувствием утраты,
по небу всплеск к югам уплывших шхун,
сон трав у ног, невыносимо пряных.

Такая тишь, лишь щёлканье цикад,
средь ковыля и заячьей капусты,
куда ни глянь, в просторе тонет взгляд,
здесь мог бы воплотиться Заратустра.

Покой и свет, и лёгкая печаль,
горячий ветер утирает слёзы,
день, народившись, в вечность убежал,
он для раздумий был сегодня послан.

Чуть-чуть скользит трава, коварный спуск,
обвал камней и ящерки Бажова,
протянешь руку, а пригорок пуст,
здесь даже обещания не новы.

Рифей устал и спит как богатырь,
какие здесь ещё отыщут клады?
Ему роднее – скит, не монастырь,
и августа большие звездопады.

Пью родников незамутнённых суть,
немного ломит зубы от причастья,
здесь начинались Родина и грусть,
сюда мне вечно сердцем возвращаться.

На краешке утёса облака,
и ветрено, прощально и полынно,
печаль неуловима и легка,
и вечна, и почти невыносима.

Такая тишь...