Здесь спит Эльбрус, копя свои потери,
он многих воспаривших хоронил,
тех, кто в бессмертье, улыбаясь, верил,
кто жил, как пел, и пел, как будто – жил.
Хранят ветра в ракушках песни моря,
и крымский вечер собирает сны,
над гладью бирюзовых акваторий
бакланы спорят с резвостью волны.
Лишь я не спорю, мой печальный Демон,
досталось в жизни соли за двоих,
омоет бриз нерукотворной пеной,
и я уйду – в объятия твои.
Не гаснут свечи под порывом Норда,
безбрежны души, смертны корабли...
на краешке разбуженной земли
есть ожидание особенного сорта –
его шторма разрушить не смогли.
Века минули, помнишь – время вечно…
моя юдоль – бродить у маяка,
и там, где пуля зачеркнула встречу,
Поэта ждать, как ждут, лишь моряка.
Дожди связали берег с вечным небом,
в тугие струны бережно сыграй…
Звучит печалью голос незабвенный,
Нет, не забыла. Ты не забывай…
Благословила радости и горе,
встречая весть с затерянной земли:
«Изломанный челнок,
я снова брошен в море,
причал и свет –
объятия твои...»
