Я не знаю, как слагают гимны –
в доме пели русскую печаль,
и она, прости меня, родимый,
горечью отражена в очах.
В ней когда-то буйный Стенька Разин
утопил персидскую княжну,
на чужбине в колокольный праздник
милый оставлял свою жену.
Я с судьбой своею вековала
на ветру холодном столько раз,
пела, пела… и ещё не знала
сбудется ль мелодия про нас.
Собирала ягоду малину –
спелую, как я в семнадцать лет,
замерев, за клином журавлиным
улетала осени вослед.
Песни эти высветили душу –
плещет в речке талая вода,
ты скажи, душа моя – калина,
сердцу, как попала ты сюда?
Не опричник, ой ли не разбойник...
я сама дороженьке вдогон,
там, где притомились резвы кони,
пересела в литерный вагон.
Вышла на далёком полустанке –
в свет вокзал качнувших фонарей,
и осталась вечною беглянкой,
обманувшись нежностью твоей.
Так она коснулась осторожно –
шёлковыми бабочками в май,
твой платочек согревает кожу…
Сильной быть меня не заставляй…
