Патриотический сон

Посвящается А.В.Суворову и всему
славному российскому воинству

«Тяжело в учении – легко в бою».
А.В.Суворов

На лбу морщины выступают,
Глаза закрыты. Тишина…
Но в мыслях дух войны витает,
А вот и грянула война!

Сквозь храп соседки по кровати
Я слышу авианалёт…
Пытаюсь встать, но так некстати
Сон мне подняться не даёт.

Кружат, как «Мессершмиты», мухи…
(Я их с рожденья не люблю)
Во сне идут в атаку «духи».
Позора я не потерплю!

Приказ живым был не сдаваться,
А мёртвым – память и почёт!
Доставит, если буду драться,
До дому скорбный самолёт.

Меня «Груз-200» ожидает,
Но не спешу пока домой…
Надежда труса покидает,
А побеждает лишь герой!

Перебегаю вдоль окопа,
Стреляю хитро, с разных мест,
Но чувстсвую - «наступит ж.па»…
Надеюсь на нательный крест.

Строчит мой пулемёт пылая,
А «духи» всё идут, идут,
Навскидку пули посылая,
Но не сдаётся мой редут!

Я в нём один – других не вижу,
В ушах – от пуль кромешный ад!
Как крот, держусь к земле поближе,
Стреляю в цель, не наугад.

Но «духи» прут, как на параде,
Без страха, словно саранча,
А дома шьют мундир к награде
Для Леонида Ильича,-

Последней, блин, Звезде Героя…
А кто же я тогда такой?
Защитник "дружественного строя"?
Чудак с простреленной рукой?

Чапаев до сих пор не скачет,
А Анки с Петькой след простыл,
И мне «секир башка» маячит,
А не отправка пленным в тыл.

Вернее – светит, не маячит
«Секир башка» со всех сторон,
Но поступить не мог иначе,
Нарушив воинский закон.

Оскалив рты, без уговоров,
Прут «духи» дружно, напролом,
Но, как учил старик Суворов:
«Воюй уменьем – не числом!»

Умение – ещё какое!
Число же – близкое к нулю…
Помогут наши – всех урою!
Потом ещё чуть-чуть посплю.

Во сне смешались люди, время,
Но я всё тот же: всё при мне, -
«Не то, что нынешнее племя…»
Но, где ж Чапаев на коне?

Чапаев, вроде бы «душманов»
На поле боя не рубил,
Но это сон. Здесь нет обмана…
Я Петьку с Анкой так любил!

Как я Чапаева ругаю,
А Анку с Петькой матерю!
Ведь за Отчизну погибаю,
Но сон, пожалуй, досмотрю:

Хоть волосы во сне седеют –
Себя проверю в деле я…
Пусть сон сомнения развеет:
Права ли тактика моя?

Легко ходить по плацу строем
И сухпакеты поедать,
А я смогу ли стать героем?
Отчизну, веру не предать?

А вот и рухнул самый прыткий!
От напряжения дрожу…
Смогу ли выдержать все пытки
Или всю правду расскажу?

Замечу честно, откровенно,
Не наяву, ведь я заснул:
Шутил Суворов незабвенный,
Когда девиз нам свой «загнул».

Девиз про бой и про ученье,
Вы слышали его не раз…
Старик любил нравоученья,
Но воевал получше нас.

Сказать у нас то каждый может –
Попробуй подвиг совершить,
Когда тебя твой страх корёжит
И хочется ещё пожить!

Нет, всё-таки, легко в ученьи,
В бою, старик, потяжелей!
Не сон, а адское мученье
Вдали от русских тополей,

Берёз родных, елей и сосен,
Где дом имел, семью и честь…
А лент всего осталось восемь
И басурман не перечесть!

Смеясь, кричат мне что-то «духи» –
Не понимаю по-фарси…
Я смерти вижу тень старухи,
Прошу у Господа: «Спаси!»

В упорстве «духам» не откажешь,
Да ведь и я не лыком шит:
Погибнешь сам, если промажешь…
А вот ещё один убит!

Не слышу: прострелили ухо.
Второе ухо берегу.
Строчит мой пулемёт по «духам»,
Меняю ленты на бегу....

Контужен, кажется, контужен!
Собака воет… Не по мне?!
Кому сейчас я, нахрен, нужен!
Лишь только – детям и жене.

Плевать мне на сквозную рану,
Контузию, ушную боль….
Нет, я предателем не стану
И до конца «исполню роль»!

Такие маты посылаю,
Что весь во сне заматерел!
Ну, где ж Чапаев, где Чапаев?!
Я ж фильм раз двадцать просмотрел,
Как он там с шашкой, с развороту,
В летящей бурке на ветру,
Рубил отборную пехоту,
Что шла в атаку поутру,
Под барабанный бой, в погонах,
Все офицеры на подбор,
Защитники царя и трона,
А с ними – дядька Черномор....

Во сне я что-то перепутал:
Какой тут, к чёрту, Черномор?
Скорей б кошмара сбросить путы
И яви выйти на простор!

Не Черномор, конечно, братцы, -
То Каппель был, теперь герой,
А «духи» требуют сдаваться…
Сжимаю горсть земли сырой
В моей последнем битвы месте,
Вокруг – жара, земля горит…
«А как ребята ваши в Бресте?! –
Мне голос свыше говорит, -
Там тоже не было сортира,
Из лужи приходилось пить,
Но доказали всему миру,
Что русский дух не победить!»

Не Черномор – в другой «заехал»
Обрывок будущего сна,
А в этом, братцы, не до смеха,
Своих подмога не видна…

Вот, гады! Прострелили китель!
Со срочной службы же берёг.
Ну, где же ангел мой хранитель?
Скоты! Теперь – уже сапог!
Я слышу близко «ахи», «охи»:
В трёх метрах корчатся враги.
«Со мной, душманы, шутки плохи:
Могу стрелять и без ноги!»

Что же на лоб садятся мухи?
Быть может, я уже «готов»?
Но нет: идут в атаку «духи»,
Крича надрывно тыщей ртов:

«Ура! За Родину!» – не слышу…
Вокруг лишь крик: "Аллах акбар!!!"
Где мне найти спасенья нишу?
Когда же кончится кошмар?!

Стрельба и вражеские стоны...
Супруга рядышком храпит...
Уже кончаются патроны,
И рация давно молчит!

Всё, кончилась восьмая лента!
«Вертушек» нет, Чапай – в реке,
Вокруг – чужие экскременты
И только маузер в руке…

Хотя Суворов и фигура,
(Уже забыл в каком году)
Смеясь, сказал, что «пуля –дура…»,*
Я в штыковую не пойду!

Мне юмор висельника ближе,
Чем благородная слеза:
Умру не повидав Парижа!
И некому закрыть глаза…

Окоп короткий, жить охота,
А «духи» пленных не берут!
Тут вспомнил кадр с «Девятой роты» –
Спасут или лежать мне тут?!

Спасенье в фильмах лишь бывает…
Так это сон или не сон?
Надежда на удачу тает –
Оставил для себя патрон!

Он – друг последний в этом мире
И избавитель, и палач…
Не ждут меня свои в эфире…
«Не струсил я, жена, не плачь!
Не плачь – я выполнил пол-дела,
Осталось храбро умереть,
Взглянуть в глаза душманам смело,
«Варяг» в последний миг запеть…»

Она, по-моему, не плачет?
Лишь с перерывами храпит…
Да я проснулся, не иначе?
Нет, ухо и нога болит!

Чеку гранаты вырвал сразу…
Кулак устал – пришлось метнуть.
Прикончил не одну заразу,
Но мне судьбу не обмануть!

Я лучшей участи достоин:
Вокруг мнея земля горит!
«Сдавайся в плен, аника-воин, -
На ухо Дьявол говорит, -
Подумай: у тебя же дети,
Да и жене не всё равно…
Воспрянешь духом на том свете:
Я жду тебя уже давно!»

Как в ожидании расправы
Чертовски хочется пожить!
«Нет, не возьмёшь меня, лукавый!»
Но всё же - «быть или не быть»?

Я задаю вопрос Шекспира,
Который раз, стреляя вновь,
Но побеждает честь мундира,
И в жилах леденеет кровь...

Смотрю, а «духи» окружили…
Ищу патрон – не нахожу…
Мы ж раньше с «духами» дружили,
А я теперь один лежу…

Лежу, сжав зубы, ожидая
Мучений, выстрела, штыка,
Семью и школу вспоминая,
Жену, любимого щенка…

В окопе или на постели?
«Ты что кричишь?» – ворчит жена.
Над ухом пули просвистели,
Прервав на миг кошмары сна,
Открыл глаза – не вижу «духов».
Да я ж живой ещё пока!
Правда, болит немного ухо
И онемевшая рука.

А за окном – разгар метели.
Не слышу пули ни одной…
Как хорошо лежать в постели
С любимой до сих пор женой!

Пускай ворчит, соседи злятся –
Я ж за Отчизну воевал!
А мог бы сразу «духам» сдаться,
Но я присягу же давал
Отчизне в молодые годы…
Она ж забыла про всех нас,
Раздав своим леса, заводы,
Флот, пирсы, шахты, нефть и газ…

«Аллах акбар!» уже не слышу,
Но жалко сгинувших ребят,
Лишившихся семьи и крыши,
Любимых, жизни и наград…

Во имя дружественного строя
Ребят тех больше не вернуть,
Но заявляю честно стоя,
Боясь опять сейчас заснуть:

«Не лгу другим и не ворую,
Но знаю, что, когда засну,
Ещё немного повоюю
За нашу «бедную» страну –
Ту, за которую Суворов
(Не верите – снимайте скальп!)
Во избежании позора
Седым, как я, спускался с Альп!»


Примечание: пуля – дура* - «пуля – дура, а
штык – молодец!»