Захлёбываться ритмом, как любовью,
ну, и, конечно, кровью, горлом если.
Какому неземному изголовью
угодны эти траурные песни?

Вопрос повис, едва касаясь сна,
в котором жизнь, где "дальше - тишина".
Но нет - не та - что мучит и томит,
а та, что за ресницами манит
к слезе припасть и причаститься ею,
и плакать всласть, шепча: "Люблю... жалею..."
Кого? О чём? Слеза катится вниз,
и знак вопроса обретает смысл.

Но пустота с обветренным лицом
любого из живых зовёт лжецом.
Вот правда: каждый лжёт и каждый свят,
пока во плотском рубище распят.
Но там, где заресничная страна
живого света дышит глубина,
она читает наших душ листы,
выискивая Божии черты...

18.09.2003